Новости

Jul 01, 2023

Когда укол – это чудо

У моей матери была возрастная дегенерация желтого пятна. Вероятно, ей было около 70 лет, когда ей впервые поставили диагноз. Однако, когда она прожила с нами 11 лет, она ни разу не упомянула о ней.

У моей матери была возрастная дегенерация желтого пятна.

Вероятно, ей было около 70 лет, когда ей впервые поставили диагноз. Однако, прожив с нами 11 лет, она ни разу не упомянула об ухудшении зрения. Сегодняшних лекарств, изменяющих жизнь, тогда еще не существовало, и поэтому мне определенно было легко игнорировать ее скрытую AMD.

Я никогда особо не задумывался о том, как это может когда-нибудь повлиять и на мою жизнь.

Получайте информационный бюллетень The Jewish Standard по электронной почте и никогда не пропустите наши главные новостиБесплатная регистрация

Я предпочитал относиться ко всем положительным моментам, которые я унаследовал от мамы, а их было много. Да, я бы предположил; одним из отрицательных моментов, который мы разделили, был остеоартрит. И конечно, было все это головокружение и головокружение. Но мы с AMD не были родственниками.

Когда моей матери было около 94 лет и она жила в доме престарелых, я заметил, что ей всегда приходилось сидеть под ярким светом, чтобы сидеть на скамейке (читать Благодать после еды) после еды в общей столовой. Тем не менее, я продолжал оставаться в полном неведении (простите за каламбур) относительно ее видения. Все, что я мог видеть, это ее преданность жиму.

Моя мать была религиозной женщиной, чья любовь к Создателю выражалась в соблюдении заповедей; признание Божьей доброты после еды было само собой разумеющимся. Возможно, она согласилась с раввином лордом Джонатаном Саксом, который писал: «Мир, который мы строим завтра, рождается в молитвах, которые мы произносим сегодня».

Я ненавидела смотреть, как моя мама борется, и думала, что проблему можно легко решить. Я позвонил в JBI International (ранее называвшуюся Еврейским институтом Брайля) и заказал станок для печати с крупным шрифтом.

Каково же было мое удивление – и, признаюсь, некоторое раздражение – когда мама сообщила мне, что крупный шрифт не помог. Она не могла прочитать слова. И вот скамейка так и осталась в ящике неиспользованной. И вот я все еще был в темноте.

Шли годы, к сожалению, даже яркий свет не смог помочь маминому зрению. Моя мать больше не могла читать.

Даже тогда я никогда не связывал себя с трудностями моей матери. Да, я методично подходил к планированию осмотра глаз раз в год и всегда напоминал врачу, что у моей матери возрастная дегенерация желтого пятна. Но я по глупости никогда не предполагал, что мое время, скорее всего, тоже придет. Возрастной? О каком конкретно возрасте здесь идет речь? Слава Богу, мне удалось избежать других заболеваний, определяемых прилагательными, таких как раннее слабоумие, так почему бы не обойти еще одну болезнь, часто связанную с возрастом?

Недавно я прочитал статью, в которой оценивается, что около 11 миллионов человек в Соединенных Штатах страдают от возрастной дегенерации желтого пятна. Если вам интересно, это вызвано повреждением небольшого участка в центре сетчатки, называемого макулой. Существует два основных типа дегенерации желтого пятна: сухая и влажная. На сегодняшний день не существует возможности обратить вспять ущерб от сухой ВМД (которая часто переходит во влажную).

При ранней диагностике прогрессирование ВМД можно замедлить, принимая витаминные добавки, здоровое питание и отказ от курения.

Влажная AMD – это совсем другая история.

Старение приводит к повреждению макулы — части глаза, отвечающей за острое и прямолинейное зрение. (У 30-летнего человека не будет ВМД, отсюда и возрастное прилагательное.) Проще говоря, под макулой растут аномальные кровеносные сосуды. Если из сосуда вытекает кровь, жидкость или липид, которые не реабсорбируются или приводят к образованию рубцов, то может произойти полная потеря центрального зрения.

И вот, наконец, настал мой довольно запоздалый момент понимания, почему крупный шрифт не помог моей маме. Ее видение не было неясным. Оно было полностью заблокировано.

В 2014 году, когда мне было 67 лет, мой обычный ежегодный осмотр глаз стал необычным. Внимательно взглянув на один из результатов проверки зрения, мой окулист прошел через зал и привел специалиста по макуле. Мое сердце начало биться быстрее, и я начал потеть. Ему потребовалось всего около пяти секунд, чтобы посмотреть на тест, повернуться ко мне и посоветовать мне позвонить в его офис утром и назначить на следующую неделю флюоресцентную ангиограмму и оптическую когерентную томографию моих глаз.